Неточные совпадения
— Как бы графине Марье Борисовне — военное министерство, а начальником бы штаба княгиню Ватковскую, — говорил, обращаясь к
высокой красавице фрейлине, спрашивавшей у него о перемещении,
седой старичок в расшитом золотом мундире.
Вронский незаметно вошел в середину толпы почти в то самое время, как раздался звонок, оканчивающий скачки, и
высокий, забрызганный грязью кавалергард, пришедший первым, опустившись на
седло, стал спускать поводья своему серому, потемневшему от поту, тяжело дышащему жеребцу.
Седые кудри складками выпадали из-под его соломенной шляпы; серая блуза, заправленная в синие брюки, и
высокие сапоги придавали ему вид охотника; белый воротничок, галстук, пояс, унизанный серебром блях, трость и сумка с новеньким никелевым замочком — выказывали горожанина.
Круг пошел медленнее, шум стал тише, но люди падали на пол все чаще, осталось на ногах десятка два;
седой,
высокий человек, пошатываясь, встал на колени, взмахнул лохматой головою и дико, яростно закричал...
Из-за стволов берез осторожно вышел старик, такой же карикатурный, как лошадь:
высокий, сутулый, в холщовой, серой от пыли рубахе, в таких же портках, закатанных почти по колено, обнажавших ноги цвета заржавленного железа. Серые волосы бороды его — из толстых и странно прямых волос, они спускались с лица, точно нитки, глаза — почти невидимы под
седыми бровями. Показывая Самгину большую трубку, он медленно и негромко, как бы нехотя, выговорил...
Говорков — среднего роста, стройный, смуглолицый, черноглазый, с толстыми усами и квадратной бородкой, темные, бритые щеки его нервно дрожат, говорит он
высоким голосом, крикливо и как бы откусывая слова, курчавые волосы его лежат на голове гладко, поблескивают, как шелк, и в них немало
седых.
Вскочил Захарий и, вместе с
высоким,
седым человеком, странно легко поднял ее, погрузил в чан, — вода выплеснулась через края и точно обожгла ноги людей, — они взвыли, закружились еще бешенее, снова падали, взвизгивая, тащились по полу, — Марина стояла в воде неподвижно, лицо у нее было тоже неподвижное, каменное.
Следствие вел провинциальный чиновник, мудрец весьма оригинальной внешности,
высокий, сутулый, с большой тяжелой головой, в клочьях
седых волос, встрепанных, точно после драки, его
высокий лоб, разлинованный морщинами, мрачно украшали густейшие серебряные брови, прикрывая глаза цвета ржавого железа, горбатый, ястребиный нос прятался в плотные и толстые, точно литые, усы,
седой волос усов очень заметно пожелтел от дыма табака. Он похож был на военного в чине не ниже полковника.
Между тем сам как двадцать пять лет назад определился в какую-то канцелярию писцом, так в этой должности и дожил до
седых волос. Ни ему самому и никому другому и в голову не приходило, чтоб он пошел
выше.
Они были две
высокие,
седые, чинные старушки, ходившие дома в тяжелых шелковых темных платьях, больших чепцах, на руках со многими перстнями.
В трактире к обеду стало поживее; из нумеров показались сонные лица жильцов: какой-то очень благообразный,
высокий,
седой старик, в светло-зеленом сюртуке, ирландец, как нам сказали, полковник испанской службы, француз, бледный, донельзя с черными волосами, донельзя в белой куртке и панталонах, как будто завернутый в хлопчатую бумагу, с нежным фальцетто, без грудных нот.
Через минуту появилась
высокая, полная старушка с
седой головой, без чепца, с бледным лицом, черными, кротко мерцавшими глазами, с ласковой улыбкой, вся в белом: совершенно старинный портрет, бежавший со стены картинной галереи: это редакторша.
Он был
высокий,
седой старик, не совсем патриархальной наружности, с красным носом и вообще — увы, прощай, идиллия! — с следами сильного невоздержания на лице, с изломанными чертами, синими и красными жилками на носу и около.
Вечером в комнату вошел
высокий человек с длинными седеющими волосами и
седой бородой; старик этот тотчас же подсел к Масловой и стал, блестя глазами и улыбаясь, рассматривать ее и шутить с нею.
Сергей Привалов помнил своего деда по матери как сквозь сон. Это был
высокий, сгорбленный
седой старик с необыкновенно живыми глазами. Он страстно любил внука и часто говорил ему...
Nicolas подхватил Привалова под руку и потащил через ряд комнат к буфету, где за маленькими столиками с зеленью — тоже затея Альфонса Богданыча, — как в загородном ресторане, собралась самая солидная публика: председатель окружного суда,
высокий старик с сердитым лицом и щетинистыми бакенбардами, два члена суда, один тонкий и длинный, другой толстый и приземистый; прокурор Кобяко с длинными казацкими усами и с глазами навыкате; маленький вечно пьяненький горный инженер; директор банка, женатый на сестре Агриппины Филипьевны; несколько золотопромышленников из крупных, молодцеватый старик полицеймейстер с военной выправкой и
седыми усами, городской голова из расторговавшихся ярославцев и т. д.
Чай прошел самым веселым образом. Старинные пузатенькие чашки, сахарница в виде барашка с обломленным рогом,
высокий надутый чайник саксонского фарфора, граненый низкий стакан с плоским дном — все дышало почтенной древностью и смотрело необыкновенно добродушно. Верочка болтала, как птичка, дразнила кота и кончила тем, что подавилась сухарем. Это маленькое происшествие немного встревожило Павлу Ивановну, и она проговорила, покачивая
седой головой...
Он был
высокого роста, немного сутуловат, с черными помутневшими глазами и с длинной редкой
седой бородой.
Один, довольно плотный и
высокого роста, в темно-зеленом опрятном кафтане и пуховом картузе, удил рыбу; другой — худенький и маленький, в мухояровом заплатанном сюртучке и без шапки, держал на коленях горшок с червями и изредка проводил рукой по
седой своей головке, как бы желая предохранить ее от солнца.
Когда мы подходили к фанзе, в дверях ее показался хозяин дома. Это был
высокий старик, немного сутуловатый, с длинной
седой бородой и с благообразными чертами лица. Достаточно было взглянуть на его одежду, дом и людские, чтобы сказать, что живет он здесь давно и с большим достатком. Китаец приветствовал нас по-своему. В каждом движении его, в каждом жесте сквозило гостеприимство. Мы вошли в фанзу. Внутри ее было так же все в порядке, как и снаружи. Я не раскаивался, что принял приглашение старика.
Возле дома старосты ждали нас несколько пожилых крестьян и впереди их сам староста, почтенный,
высокого роста,
седой и хотя несколько сгорбившийся, но мускулистый старик.
…Когда я пришел в себя, я лежал на полу, голову ломило страшно.
Высокий,
седой жандарм стоял, сложа руки, и смотрел на меня бессмысленно-внимательно, в том роде, как в известных бронзовых статуэтках собака смотрит на черепаху.
Он был очень хорош собой;
высокая фигура его, благородная осанка, красивые мужественные черты, совершенно обнаженный череп, и все это вместе, стройно соединенное, сообщали его наружности неотразимую привлекательность. Его бюст — pendant [под стать (фр.).] бюсту А. П. Ермолова, которому его насупленный, четверо-угольный лоб, шалаш
седых волос и взгляд, пронизывающий даль, придавали ту красоту вождя, состарившегося в битвах, в которую влюбилась Мария Кочубей в Мазепе.
Отчаянный роялист, он участвовал на знаменитом празднике, на котором королевские опричники топтали народную кокарду и где Мария-Антуанетта пила на погибель революции. Граф Кенсона, худой, стройный,
высокий и
седой старик, был тип учтивости и изящных манер. В Париже его ждало пэрство, он уже ездил поздравлять Людовика XVIII с местом и возвратился в Россию для продажи именья. Надобно было, на мою беду, чтоб вежливейший из генералов всех русских армий стал при мне говорить о войне.
Дамы обыкновенно толпились у выставки фруктов, где
седой,
высокий, важный приказчик Алексей Ильич у одного прилавка, а у другого его помощник, молодой и красивый Александр Иванович, знали своих покупательниц и умели так отпустить им товар, что ни одного яблока не попадет с пятнышком, ни одной обмякшей ягодки винограда.
Библиотека эта по завещанию поступила в музей. И старик Хлудов до
седых волос вечера проводил по-молодому, ежедневно за лукулловскими ужинами в Купеческом клубе, пока в 1882 году не умер скоропостижно по пути из дома в клуб. Он ходил обыкновенно в
высоких сапогах, в длинном черном сюртуке и всегда в цилиндре.
И позвонил. Вошел слуга, довольно обтрепанный, но чрезвычайно важный, с
седыми баками и совершенно лысой головой.
Высокий, осанистый, вида барственного.
Спустились к Театральной площади, «окружили» ее по канату. Проехали Охотный, Моховую. Поднялись в гору по Воздвиженке. У Арбата прогромыхала карета на
высоких рессорах, с гербом на дверцах. В ней сидела
седая дама. На козлах, рядом с кучером, — выездной лакей с баками, в цилиндре с позументом и в ливрее с большими светлыми пуговицами. А сзади кареты, на запятках, стояли два бритых лакея в длинных ливреях, тоже в цилиндрах и с галунами.
У него был друг,
выше него ростом,
седой, с серебряным курчавым чубом, а сила у него была непомерная.
Я вдруг вспомнил далекий день моего детства. Капитан опять стоял среди комнаты,
высокий,
седой, красивый в своем одушевлении, и развивал те же соображения о мирах, солнцах, планетах, «круговращении естества» и пылинке, Навине, который, не зная астрономии, останавливает все мироздание… Я вспомнил также отца с его уверенностью и смехом…
Проходя за чем-то одним из закоулков Гарного Луга, я увидел за тыном, в огороде,
высокую, прямую фигуру с обнаженной лысой головой и с белыми, как молоко,
седыми буклями у висков. Эта голова странно напоминала головку высохшего мака, около которой сохранились бы два белых засохших лепестка. Проходя мимо, я поклонился.
Это был очень старый человек,
высокий, статный (несмотря на некоторую полноту), с
седыми усами и
седыми же волосами, подстриженными в кружок.
Я вспоминаю одного из этих униатских священников,
высокого старика с огромной
седой бородой, с дрожащею головой и большим священническим жезлом в руках.
Ее в Иркутске встретил сам
Начальник городской;
Как мощи сух, как палка прям,
Высокий и
седой.
Сползла с плеча его доха,
Под ней — кресты, мундир,
На шляпе — перья петуха.
Почтенный бригадир,
Ругнув за что-то ямщика,
Поспешно подскочил
И дверцы прочного возка
Княгине отворил…
Новый господин был
высокого роста, лет пятидесяти пяти, или даже поболее, довольно тучный, с багрово-красным, мясистым и обрюзглым лицом, обрамленным густыми
седыми бакенбардами, в усах, с большими, довольно выпученными глазами.
Батюшка, отец родной, помоги, спаси, в ноги поклонюсь!» Старик, вижу,
высокий,
седой, суровый, — страшный старик.
Когда Лаврецкий вернулся домой, его встретил на пороге гостиной человек
высокого роста и худой, в затасканном синем сюртуке, с морщинистым, но оживленным лицом, с растрепанными
седыми бакенбардами, длинным прямым носом и небольшими воспаленными глазками.
Он издали узнал
высокую сгорбленную фигуру Зыкова, который ходил около разведенного огонька. Старик был без шапки, в одном полушубке, запачканном желтой приисковой глиной. Окладистая
седая борода покрывала всю грудь. Завидев подходившего Кишкина, старик сморщил свой громадный лоб. Над огнем в железном котелке у него варился картофель. Крохотная закопченная дымом дверь землянки была приотворена, чтобы проветрить эту кротовую нору.
Егор Николаевич Бахарев,
высокий, плотный мужчина с огромнейшими
седыми усищами, толстым славянским носом, детски веселыми и детски простодушными голубыми глазами.
Пришел давно знакомый всей Яме Ванька-Встанька —
высокий, худой, красноносый
седой старик, в форме лесного кондуктора, в
высоких сапогах, с деревянным аршином, всегда торчащим из бокового кармана.
Перед Вихровым в это время стоял старик с
седой бородой, в коротенькой черной поддевке и в солдатских, с
высокими голенищами, сапогах. Это был Симонов. Вихров, как тогда посылали его на службу, сейчас же распорядился, чтобы отыскали Симонова, которого он сделал потом управляющим над всем своим имением. Теперь он, по крайней мере, с полчаса разговаривал с своим старым приятелем, и все их объяснение больше состояло в том, что они говорили друг другу нежности.
Его
высокий рост, сгорбленная спина, мертвенное восьмидесятилетнее лицо, старое пальто, разорванное по швам, изломанная круглая двадцатилетняя шляпа, прикрывавшая его обнаженную голову, на которой уцелел, на самом затылке, клочок уже не
седых, а бело-желтых волос; все движения его, делавшиеся как-то бессмысленно, как будто по заведенной пружине, — все это невольно поражало всякого, встречавшего его в первый раз.
Зато генерал своей внушительной
высокой фигурой и сердитыми
седыми усами произвел на окружающих самое хорошее впечатление: настоящий генерал, хотя и штатский.
Один, с косматой
седой бородой и большим лысым лбом, походил на одного из тех патриархов, каких изображают деревенские богомазы; складки широкого армяка живописно драпировали его
высокую, сгорбленную, ширококостную фигуру.
Вслед за сим в мою комнату ввалилась фигура
высокого роста, в дубленом овчинном полушубке и с огромными
седыми усами, опущенными вниз. Фигура говорила очень громким и выразительным басом, сопровождая свои речения приличными жестами. Знаков опьянения не замечалось ни малейших.
Как сейчас помню
высокого студента-кавказца, когда он вырвал жандарма из
седла, вмиг очутился верхом и ускакал. На помощь жандармам примчалась сотня 1-го Донского казачьего полка, выстроилась поперек проездов и бульвара и, не шелохнувшись, стояла, а жандармы успели окружить толпу человек в двести, которую казаки и конвоировали до Бутырской тюрьмы.
Праздников —
высокий, коренастый мужчина, с громадной головой, на которой только на нижней части затылка уцелели
седые волосы.
Но слушай: в родине моей
Между пустынных рыбарей
Наука дивная таится.
Под кровом вечной тишины,
Среди лесов, в глуши далекой
Живут
седые колдуны;
К предметам мудрости
высокойВсе мысли их устремлены;
Всё слышит голос их ужасный,
Что было и что будет вновь,
И грозной воле их подвластны
И гроб и самая любовь.
Где сила?» — и на шлем
высокийСедые вяжет волоса...
И видит вдруг перед собой:
Владимир, в гриднице
высокой,
В кругу
седых богатырей,
Между двенадцатью сынами,
С толпою названных гостей
Сидит за браными столами.